ЛЕВ ЛЕЩЕНКО:
В Институте театрального искусства в то время существовала "коридорная кафедра". Ее придумали студенты, которые решили приложить свои усилия к тому, чтобы из института выходили "настоящие" профессионалы.
Мы посещали уроки по актерскому мастерству, вокал, музыку. А затем из аудитории в коридор вызывали студента и старались "объективно" обрисовать реальную картину его успехов, ставили оценки. Разумеется, профессора были недовольны существованием "подпольной" кафедры. Ну а самым замечательным моментом были вступительные туры. Здесь уж мы распоясывались!
"Молодые педагоги" приглашали абитуриентов в аудиторию, где за инструментом сидел "концертмейстер", тоже из числа студентов, и занимались "прослушиванием". Абитуриенты ни о чем не догадывались.

На одном из таких "уроков" попался Володя. Пришел в военной форме, после армии. Мы его так и прозвали - "солдатик". Спрашиваем:
- Откуда?
- Из ансамбля МВО.
- Какой голос?
- Баритон.
- А ну-ка, давай нам спой.
Он спел.
- А ну-ка, давай прочитай.
Он прочитал.
- А ну-ка, давай пропляши!

Володя честно нам все это отбарабанил. Мы отпустили Володю и сказали, что "консультацию" он прошел. "Пройти консультацию" было необходимым условием для поступления.
- Все в порядке. Приходи на первый тур, - торжественно сообщили мы Володе. Пройти и посмотреть, что делается в студии, мы не могли, потому что первый тур - это закрытое мероприятие.


ВЛАДИМИР ВИНОКУР:
На экзамене преподаватель меня спрашивает:
- Вы на консультации были?
- Да, - отвечаю, - педагоги меня слушали.
И в это время вижу, приоткрылась дверь и мои "педагоги" как-то воровато заглядывают в зал. Я удивился, но вида не подал. "Наверное, так и надо", - думаю.
Неожиданно преподаватель напрягся, покраснел и как заорет:
- Лещенко! Кучинский! Закройте дверь!
"Ничего себе, - думаю, - правила! Что это он так нахально с педагогами разговаривает?".
А преподаватель сокрушается:
- Вот! Эти студенты! Наши пятикурсники! Ходят тут, хулиганят! Мешают, понимаешь ли!
Сначала я, конечно, расстроился, что сдавал экзамен таким "педагогам", но и посмеялся от души...


ЛЕВ ЛЕЩЕНКО:
Володя с легкостью прошел и первый, и второй, и третий туры. Ведь в то время Володя был уже профессионал. Пришел из ансамбля песни и пляски. Вел программу, был солистом, запевалой.
То есть был абсолютно готов для того, чтобы уложить наповал все экзаменационную комиссию…



ВОВЧИК И ЛЕВЧИК

В Театре оперетты Лева Лещенко познакомился с композитором Юрием Силантьевым. Исполнил песню "За того парня" и через полгода стал лауреатом Всесоюзного конкурса. Потом Лева - лауреат в Сопоте. Года за два Лещенко стал суперпопулярным певцом Советского Союза.

Лева вырос в семье военнослужащего, в детстве был фактически сын полка. Левина мама умерла очень рано.

Левушка - это моя совесть. Он внутренне очень интеллигентный. И на меня пытается влиять в хорошем смысле. Сидим в компании чиновников и их жен, наряженных в бриллианты вперемешку с бижутерией. Лева чувствует, когда я злюсь, и меня понесло. Всегда старается предупредить мою резкость. Тщетно пытается успеть вставить какое-нибудь приличное слово вместо моего мата.

Но я беспощаден к подобной цензуре, говорю с суровым видом:
- Из песни слова не выкинешь. Хотели слушать анекдот? Слушайте!

Мужики корчатся от смеха, бабы делают вид, что они никогда не слышали слова "жопа".
Я говорю:
- Как это так? Жопа есть, а слова такого нет?

Поэтому перед тем, как рассказать анекдот, я часто на Леву смотрю и предупреждаю:
- А сейчас я расскажу анекдот!..
Лева шепччет:
- Я тебя умоляю!
- Ничего, ничего! - зловеще отвечаю, - я выберу самый лучший!

Мы тридцать лет дружим. Никогда не было никаких эксцессов. Лева - человек предупредительный, умеет себя вести. Знает меня досконально, поэтому обходит все "острые углы". Я могу непредсказуемо говорить какие-то обидные вещи. Меня иногда заносит по отношению к близким людям. Лева старается смягчить. Мы как бы дополняем друг друга.

Лева может говорить с человеком, который вообще не достоин, чтобы с ним разговаривали. Когда я вижу ничтожество, начинаю словесно уничтожать. Лева меня тормозит, если это выходит за рамки.

Несколько лет назад родился эстрадный дуэт "Левчик и Вовчик". Этот номер написал Аркадий Хайт, и мы с ним вышли на юбилее Хазанова. Два новых русских по мобильному разговаривают:
- Алло, Левчик, это я, Вовчик! Как дела? - И это к нам прилипло. Вдвоем оказалось интереснее работать. Лева - прекрасный рассказчик. Анекдоты, байки... Все это выплеснулось на сцену. Предложили зрителю некоторое разнообразие: шоу, балет, юмор. Но мы не всегда можем работать вместе, потому что у Левы своя программа. А так получается, как в "Женитьбе" Гоголя. Если нос Марии Ивановны приклеить к Ивану Сидоровичу... Если бы государство взяло на себя переезды, перелеты, проживание в гостиницах, аренду зала. Если бы... Практика показала, что зрителю нравится, когда мы выступаем вместе.

Мы всегда друг друга поддерживаем, дополняем. Лева помогает мне, когда я записываю песню. Он поет тридцать лет, знает все тонкости, нюансы. Как отойти, как смягчить интонацию.

А я, в свою очередь, решил поменять Леве имидж комсомольского певца. Раскрыл его перед зрителями как нормального, своего парня, который любит пошутить. Зритель обалдел оттого, что Лещенко, к которому они привыкли, вдруг совершенно неожиданно оказался таким родным.

Иногда на интервью Леву стпрашивают, почему вы пели комсомольские песни? Странный вопрос. Каждый человек творческой или технической профессии, делает то, что диктует ему время. Иногда так и подмывает спросить у подобных интервьюеров:
- А что делали в это время вы?



ЛЕВ ЛЕЩЕНКО:

Сколько дорог, скллько путей пересеклось за это время. Вспомнить хотя бы, как мы были на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде. Встречались с нашими спортсменами. Еще был жив Валерий Харламов.

Спортсмены наши были бессребреники. В Америке они жили в помещении бывшей тюрьмы, а мы с Вовой - на шикарном ранчо. Как-то, по Володиной инициативе, мы привезли спортсменов к нам. Там была конная ферма, спортсмены катались на лошадях. Мы играли в домино.

На следующий день нас пригласили, но дали ужасно плохие билеты, на галерку. Мы пересели в ложу журналистов. Она была полупустая. После первого тайма подходит полицейский:
- Ваши билеты?
- ...!
Нас вернули на место. Мы опять пересели в ложу. Друго полицейский подходит:
- Билеты, пожалуйста?
Опять нас вернули на галерку. Я спрашиваю:
- Володя, как он узнает, что мы - русские?
Вова отвечает:
- Лева, по пыжиковым шапкам.

В результате полицейский сказал, что если он еще раз увидит Винокура, Кобзона и меня в журналистской ложе, то наденет на нас наручники. Это была уже серьезная угроза. Поэтому мы пошли на галерку, где ничего не было видно. Стояли и смотрели. Болели за наших. А наши хоккеисты проиграли Олимпийские игры.

Когда уходили со стадиона, встретили известного журналиста Мэлора Стуруа. Он спрашивает:
- Вы что такие расстроенные? Пойдемте я вас пивом угощу.

Для нас, известных артистов, пиво - это был праздник. Потому что наши суточные были по семь долларов. И конечно, ни о каком пиве мы и не мечтали. Зато привезли женам дутые сапоги - "снегоходы". Это было в то время диковинкой.